Одиночество вдвоем?
Именно так склонны именовать свою жизнь разведенные дамы, воспитывающие ребенка без мужа.
Бывает: нет любви, гармонии или вовсе не было – и происходит (и все чаще) крушение семьи, "патриархальной" ячейки общества. Супруги разводятся, расходятся, как в море корабли. Томно покачиваясь на житейских волнах, находят себе нового спутника Он или Она. Так был ли, как говорят, мальчик, было ли крушение?
Судя по высказываниям гордых "за собственную самодостаточность" дам, если и было, то вовсе не крушение, но сознательный выбор. Сознательный ли, если судьбу того, кто за словом "вдвоем", ни одна до конца не продумала?
А крушение, самое сокрушительное – было! И именно для мальчика или девочки – детей. Еще А. Герцен говорил: "Семья начинается с детей". И разлука с одним из дорогих людей не может не оставить в душе ребенка болезненного следа: по русской пословице – отцы терпкое поели, а у детей оскомина.
Мало того, педагоги – от Песталоцци и Ушинского до Корчака и Сухомлинского – давно доказали, что в воспитании детей не меньше материнской оберегательно-ласкательной функции важна отцовская, требовательно-запретительная: "У кого девка хороша? – У матки. – У кого сын умен? – У батьки".
Не случайно поэтому в развитом обществе наиболее серьезным при разводе вопросом является защита интересов детей. По закону оба родителя пользуются равными правами и равными обязанностями в отношении своих детей, если даже брак между ними расторгнут. На практике – пользуются ли? И правами, и обязанностями?
По данным социологов только десять процентов разведенных отцов принимают активное участие в воспитании ребенка, оставаясь в хороших отношениях с его матерью. Тридцать процентов отцов поддерживают с ребенком контакт, но отношения с матерью натянутые, что, конечно же, воспитание затрудняет. Шестьдесят процентов – вовсе не видятся со своими детьми.
Безотцовщина? Что же за "бяки" такие, эти разведенные папы? Не пользуются правами, обязанности не исполняют. Почему?
А вот пример. Который, конечно, не пример остальным, но ситуацию на послесемейном фронте проясняет. Развелись папа с мамой. Старший сын шестнадцати лет принял сторону отца. С матерью остался младший (в восемь лет с его желанием даже в суде не считаются). Мама обменяла оставленную по-джентльменски бывшим супругом квартиру и отбыла с другим мужчиной в другой город. Бывает: разлюбила, полюбила...
Когда со старшим сыном к ней приехал бывший, чтобы повидаться с младшим отпрыском, в самом что ни на есть "миротворческом" застолье отчим налил рюмку пасынку, отец справедливо запретил ее опрокинуть, за что и был объявлен отныне персоной нон грата. Принимая в дальнейшем алименты, подарки, переводы, мать не разрешала сыну ни встречаться, ни переписываться с родным отцом.
Увы, отцы, не желающие общаться со своими детьми, даже избегающие уплаты алиментов, живут спокойнее отцов "хороших", порядочных, которые тратят годы, добиваясь свиданий с детьми, седеют и стареют, убеждая бывших жен в том, что нельзя разлучать близких людей. В ответ лишь покровительственные нотки в отношении мужчин и т. д.
Наверно, это тот парадокс, о котором пишет поэт Николай Доризо:
С плохими мужьями целебны разводы,
об этих мужьях с облегчением жены потом говорят.
Хороших мужей при разводе бранят и винят –
никак не простят им своей виноватой свободы.
Чаще, чем нам кажется, дети используются для своеобразной мести тому, кто "сам все испортил". Тем более, если этот бывший еще и успешный: вступил мужчина в новый брак, увидела его под руку с другой женщиной или иным способом убедилась в том, что не очень-то он "переживает", и – наказание, отлучение от сына или дочери.
Приходит такой к ребенку, а ему: "Леночка не хочет тебя видеть. Она с тобой не пойдет, она еще не учила уроки (не кушала, не купалась и т. п.)". Если свидание все же состоится при маме, то она демонстративно сводит на нет все воспитание папы.
Говорит он: "Нельзя есть так много сладкого", – она тотчас сует девочке шоколадку. Прикрикнет: "Не облизывай пальцы (не болтай ногами, не пей холодной воды)!" – мама вовсе ультиматум предъявляет: "Если будешь обижать ребенка (!), дверь для тебя будет закрыта навсегда!" И т. д.
К слову, а правовая система борьбы "за ребенка", за возможность принимать участие в его воспитании, если другой родитель этому препятствует, слишком громоздка. Вот многие папы и отказываются, не доводят до конца ни борьбы, ни, конечно, самого воспитания.
И остается ребенок без отца. И уродует его характер безотцовщина. Вырастают мальчики, инфантильные и безответственные перед девочками. Вырастают девочки, не способные любить мальчиков, и делают "сознательный выбор: одиночество вдвоем".
Что же делать? Если быть последовательным, то, во-первых, надо заявить: "Не разводитесь!" Но, во-вторых, если разрыв происходит, чтобы избежать несчастий задерганных родительскими распрями детей, желательно одним решением суда вместе с расторжением брака и разделом имущества определять как место постоянного проживания ребенка, так и время его пребывания у родителя, живущего отдельно. То есть считать общение, как мамы, так и папы с ребенком не только их правом, но и обязанностью по закону.
Если же кто-то из двух родителей свои обязанности (не права!) выполнять не будет, он должен нести наказание в судебном порядке, и не только в случае неуплаты алиментов, но и при отказе от личного участия в судьбе ребенка. Здесь следует напомнить, что строгости больше нужны лишь для того, чтобы бывшие супруги могли легче договориться. Ибо даже уголовные законы создаются, в первую очередь, как профилактическое напоминание о том, что лучше их не нарушать.
В-третьих... Третьим должно быть все, что способствует укреплению семьи: деятельность международных целевых организаций (с научным, религиозным ли, медицинским, педагогическим, психологическим или каким бы то ни было еще уклоном), воспитание правильного отношения к семье через СМИ, постоянная учеба в вечном университете народной жизни со скрупулезным отбором лучших уроков мудрости у выпускников – родителей и предков.
И все это не только для укрепления семьи, нет, ибо самая прочная семья – из одного человека. А все для них, детей, наследников, потому что им, продолжая жизнь, улучшать ее вечно и беспредельно, быть родителями – не одинокими, а примерными и счастливыми…
Если не привьют им незамужние дамы, озабоченные тем, чтобы не выглядеть жертвами общества или мужской его половины, своего не слабого, но неумного кредо: не быть счастливыми, а выглядеть.
И последнее. Внимательный читатель, конечно, заметил, насколько неестественно не только в жизни, но и этимологически это словосочетание "одиночество вдвоем". Ведь если одиночество, то один. Если вдвоем, то уже не одиночество. Тогда как? Дваочество, двуячество? Два "я", два "эго", два эгоиста: один (самодостаточная мама) – нынешний и другой (воспитываемый ее примером ребенок) – будущий?
Одиночество или единение?
Итак, выяснив все или почти все об "одиночестве вдвоем" не кажется ли вам совершенно необходимым задать вопрос: а что же такое одиночество настоящее.
Вот как отвечают на него ученые, филологи: это состояние одинокого человека. А одинокий – это неимеющий семьи (даже неполной), близких или отделенный еще каким-то образом от других, себе подобных.
Вот как характеризует подобное состояние в купе поезда поэт: Глотает время дребезжаще
За чаем – хочется, не хочется,
Ломает сахар – слаще, слаще! –
Ни от чего вдруг одиночество.
Сугробный лоб застружно морща,
Обречено всю ночь ворочаться,
Чем больше стыков, – горше, горше! –
Невпроворотней одиночество.
Если рассмотреть творчество народное, то тоже обнаружится недвусмысленно отрицательное отношение к состоянию одинокого человека: одна головня и в печи тухнет, а две и в поле курятся; одна пчела не много меду натаскает; одному ехать и дорога долга; хороший человек один не живет, к нему всегда люди пристанут; человек человеком держится, как дерево корнем.
Древнегреческий писатель-сатирик Лукиан утверждал, что "брак обеспечивает необходимую преемственность рода человеческого".
Французский философ Шарль Луи Монтескье – что "безбрачие создано распущенностью. Оба пола избегают союза, который должен сделать их лучшими, и пребывают в союзе, который делает их худшими".
Великий Оноре де Бальзак вторил своему соотечественнику: "Состояние холостяка – состояние противообщественное".
Белорусский писатель Змитрок Бядуля развивал тему: "Если богат ты сокровищем разума и светлых мыслей, не прячь их от людей, не убегай в пустыню души твоей, ибо, когда будешь жить только сам с собой, родятся змеи в сердце твоем и погубят они тебя безвременно".
На другом конце света известный бразильский писатель Жоржи Амаду поддерживал коллегу: "Человек тогда человек, когда он со всеми вместе".
Наконец, великий Лев Николаевич Толстой в свое время обращался и к нам всем: "Если тебе мешают люди, то тебе жить незачем. Уходить от людей – это самоубийство".
И: "Вся история человечества с тех пор, как мы знаем ее, есть движение человечества все к большему и большему единению. Единение это совершенствуется самыми разнообразными средствами, и служат ему не только те, которые работают для него, но даже те, которые противятся ему".
Итак, культурологическое, бытовое и научное отношение общества к феномену одиночества-единения известно. А как – религия? Как быть со святыми отшельниками? Вот одиночество было, так одиночество в кельях и пещерах уединенных!
Но нет, нет. Не было одиночества. Е д и н е н и е было. То самое, которое по Л. Толстому, "вся история человечества".
Господь Иисус Христос, молясь накануне Своего страдания о верующих в Него по слову апостолов, произнес такие слова: "Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Евангелие от Иоанна, 17:21).
Выходит, и вера православная не за одиночество, – за единение. За то, чтобы род человеческий, мы, люди, были едины. И святые старцы наши не одиночки. Не в одиночестве находились, но во внутреннем духовно благодатном единении с Отцом Небесным.
А мы, простые смертные, хотя бы мы земного нашего е д и н е н и я не избегали, хотя бы не замыкались в о д и н о ч е с т в е, не то, чтобы его еще и воспевать…
