"Бодучей корове Бог рогов не дает", – гласит пословица, и, перевразируя ее, не дал Он любвеобильному Мише хороших мужских достоинств. Миша часто обманывал женщин, еще чаще – их ожидания. Поэтому все чаще обращал взор не к живым, а к изображенным в газетах фигуристым красоткам в нежном белье на фоне номеров телефонов. Он знал, что картинки никакого отношения к телефонам не имеют, а переснимаются из эротических журналов, но смотреть было можно. Смотрел, смотрел, а потом взял и набрал один из номеров.
Послышались сладострастные стоны, потом женский голос произнес: "Здравствуй, незнакомый друг!". "Здравствуй!" – ответил Миша, но женщина, не слушая его, вдруг сообщила, что они с ней голые рядом, и он зачем-то ведет ее в темную комнату. Все вопросы она игнорировала, и стало понятно, что это запись.
В темноте он будто бы связал бедняжке белы руки-ноги, хотя никогда не замечал за собой ничего подобного. Еще больше Михаил удивился, когда она капризно спросила: "Что это ты вонзаешь в мой толстенький зад?" Он не успел ответить, как она уже кричала: "О, с тобой я начинаю понимать всю сладость этих мук!.. Ты пронзил меня, пронзи-ил… О, как он дрожит! Кончаешь?.. Хочешь блызнуть мне на грудь?.." Долго продолжала стонать и охать. Наконец попрощалась, спокойно и тепло, вежливо попросив звонить еще.
Через паузу прорезались две подружки Регина и Галя. "Привет, ребята!" – сказали они и стали расписывать, какие у них улетные тату: будто туловище бабочки тонет меж больших губ, усики идут в стороны-вверх по лобку, а багряные крылья трепещут на ляжечках. Какая-то из подруг достает длинный из розового латекса х... Ненормативная лексика немного покоробила Мишу, но скоро розовые бабочки под звучные чмоки отправились в совместный полет, заявив на прощание, что им не нужны волосатые мужчины. Он согласился – и ему не нужны!
"Добрый вечер, малыш!" – раздалось после следующей паузы. Это оказалась Нина – высокая блондинка с зелеными глазами, сообщившая, что они познакомились с ней на вечеринке, выпили вместе, после чего он тут же стал ее домогаться. И преуспел в этом. Да она и сама была не прочь. Бывает же такое! Не известно, как там насчет глаз, но дикция у нее была превосходной. Нине удавалось вполне разборчиво говорить, даже когда ее "жадные губы плотным кольцом обхватили мягко-твердую головку на живом и трепетном теле великого балуна"! Это кто же там у них тексты пишет, восхитился Михаил.
Последней по этому номеру оказалась двадцатипятилетняя Тамила, брюнетка с упругой грудью и крутыми бедрами, ненае.ная и изголодавшаяся. "Ну почему такие только по телефону встречаются?" – с досадой подумал Михаил. Рядом была еще ее подруга Света, но молчала, хотя молчать должна была Мила, уверявшая: мол, "твой голованчик разбухает у меня во рту".
Немного почмокав, она заторопилась: "Подвожу его к моей глубокой, очень глубокой п...! Что с тобой, не можешь всунуть?.. А ты пальчиками губочки раздвинь... помедленней... ай, ох ху едь модна! О, наконец, ты входишь и в мерцающий глазок попки. Замри, замри... И снова бросаю навстречу неохватную задулю, жду, жду – вот-вот кипучий поток стремительно хлынет в меня!.." Распрощалась, опять пошла первая запись, и Михаил положил трубку.
Когда он набрал следующий номер, женский голос, не представившись, предложил пофантазировать, и послышался шум машин на улице. Незнакомка заявила о своем желании отдаться абоненту на крыше высотного дома. Но уличный шум мешал слушать. "Мы сливаемся в горячем поцелуе…" Вот как будто трамвай прогремел… "Возьми зубами мою грудь…" А это явно мотоциклы… "Я, дрожа, целую твоего малыша губами, вылизываю язычком, зассассывваю…" А вот грузовик с прицепом. Хорошо еще, что вертолеты не летают!.. Да-а, звукорежиссер у них явно перестарался. Да и автор текста тоже: "А теперь как отточенным дротиком пробивай дорогу вперед!.. Ах, твои поцелуи! Они растворяют меня, растворяют... А что делает, что делает он, наш малыш? Чувствую, как рвется к цели, о-ой...
А моя-то, моя мамочка! Все быстрей. И быстрей качается навстречу на фаллопьяных трубочках! Дрожит... боится, что оборвутся, не выдержат качели? Не бойся, толкай, толкай... все выше и выше, мой герой!" Чтоб ты брякнулась со своим пафосом! Но дальше и вовсе странно: "Отскочи, выхвати, кончай между лопаток, кончай... видишь, как бурлящая пена льется с меня, ее целое ведро…" Михаил ничего не увидел.
Дальше защебетали птицы и послышались голоса. Опять женский голос, опять не представившись, страстно торопливо заговорил: "Я хочу стать твоей… Я хочу выпить тебя до дна… Ты не можешь мне отказать… О-очень тебя хочу, но я не буду торопиться…" Ну да, денежки-то бегут. "Ты слышишь мое прерывистое дыхание?.." И впрямь задышала. А потом заговорила гипнотическим шепотом: "Тебе тепло и сладко… Я всеми губами чувствую первые капли наслаждения…" Вскоре что-то зачмокало, и она застонала. "О-о-ой, дай мне немножко отдохнуть, пока, спасибо…"
Снова уличный шум, стук каблучков. Задыхающийся женский голос, с подробностями: "Невозможно, как хочу… заххачивваю... о-о-ё-ёй... Мокроп..дая, впереди трусов вбегаю в туалет. Поднимаю прикид, сдираю колги и влезшие туда аленькие бики. Всеми липкими пальцами терзаю ноющую пышку, набухший горящий клит… Сладкие молнии терзают горло, сердце неистово стреляет в оба соска. О-о-о, начинаю изливаться...
Чем же, чем – чтобы поглубже, пощекотней?! Шшалун, это ты подглядываешь в дырочку? Ты сам ее продавил? Своим толкунчиком, хохотунчиком? Ммилый, давай его, давай, давай, давай..." Михаил, устыдившись себя, оказавшегося в женском туалете, хотел уже отключиться, но в трубке и так послышались короткие гудки. Типа – ждите оргазма, ждите оргазма?!
Еще одна телефонистка сначала заявила, что хочет наслаждаться с абонентом в роскошной гостинице на берегу синего моря (тут же послышался плеск волн), разгоряченная после казино, на широкой кровати и все такое… А сама вдруг вставила в свою тесную кудрину силиконовый вдутыш! А дверь почему-то не заперла. А Миша, значит, ошибся номером, но вид голенького животика так возбудил его… А она дальше: "Охвати мои загорелые плечики, сожми белые доечки… Снимаю с тебя трус-сы-ы… Но вдуй же, вдуй в ротик… Делаю сосательные движения (грамотно формулирует!)… О-о-ой, упирается в гор... горло…" И в конце: "Это был превоссхо-одный сексс…"
Очередные голоса предлагали пофантазировать, как гребутся с Мишей в его кабинете, потом – дома рядом с холодильником, обмазываясь мороженым и писсингуя "золотым дождем" (мочи или шампанского?), в застенке с наручниками и плеткой, в загородном секс-клубе, в таиландской хижине из тростника…
Новая абонентка радостно объявила: "Сегодня у нас групповой секс… Я, подруга и друг – мы ждем тебя…" Этот друг сразу показался Михаилу подозрительным. Потому что как бы наблюдал со стороны. Что ему здесь, цирк? Любительница групповухи продолжала: "Потом мы кладем тебя на кровать, и она сосет твой …" Что же это за кровать у них сосущая?
Тем временем друг, этот бедмэн (от англ. bed – постель), начал барахтаться с одной, с другой… А теперь Михаил, якобы, наблюдал, "как смоченное скользкой жидкостью торчало легко и свободно двигалось взад и вперед в толстом кольце больших половых губ, а раздвоенные розовыми лепесточками малые втягивались при его погружении и вслед обратному движению выпячивались"… Кончилось все призывом: "У-у-уй, давай, давай гони, как на авто!" – на что Миша едва успел ответить, что догонит после, на ручной тележке.
Очередная дама промурлыкала: "Войди глубокомысленно в мое ущелье удовольствий, и междуножное пирожное вкуси! Придумай нечто опи.денное, на дикий остров унеси…" – но дальше продолжала декламацию уже прозой: "В воде голубой лагуны золотой отблеск заката со-че-тается с твоим за-го-ре-лым... Твое второе сердце рвется из мокрых оков, ты ох-ва-ты-ваешь его дрожащими руками..." "Что же тут офигенного? – сказал ей Михаил. – Этим еще Робинзон Крузо занимался!" И положив трубку, занялся тоже.
Наконец справился... Но интересно, чем они там чмокают? И почему это авторы текстов, используя ненормативные существительные, совершенно игнорируют ненормативные глаголы и причастия? И неужели там нет ни одной живой, лишь автоматы, бездушно повторяющие записанное? Впрочем, нередко, как в жизни…
Один диалог, правда, мог состояться, но... На другом конце провода молчали, и Михаил с легким раздражением спросил:
– Алло, это секс по телефону?
– Да, – ответил хриплый голос.
– Так почему молчите? Займемся?
– Не могу, ухо болит!..
По какому-то номеру живой разговор все же получился, но какой!
– Здравствуй, мой мальчик, к сожалению, не знаю твоего имени...
Михаил поздоровался и назвался.
– Миша, а какое женское имя больше всего тебе нравится?
– Татьяна.
– О, она звалась Татьяна! Тебе повезло. Потому что и меня зовут Татьяной. А какие девушки тебе больше по вкусу: блондинки, брюнетки, рыженькие?
– Чем рыжей, тем дорожей.
– Опять в самую точку. Я как раз такая – золотая, вся из себя... роскошная, грудь большая, мягкая... Мишка, милый, тебе нравится?
– Нне... очень. Люблю, чтобы маленькая, упругая...
– Так у меня вторая точь-в-точь такая!
Это было уже запредельно! Михаил понял, что если поэкспериментирует и дальше, то возненавидит и такую, и как таковую!
