– Кто мне укажет жить роскошно? – громко шептала себе неугомонная Анюта, переставляя мебель.
– Да вот! Хотя бы! И взбзднулось! – прикинула на язык она запомнившееся шестью согласными подряд слово.
Молодая, но уже со стажем вдова Нездадуева часто прибегала к "мебельному" средству восстановления душевного равновесия. Придерживаясь лишь одного правила – не ставить кровать близко к открытому окну. У нее была привычка выпрыгивать из постели по первому звонку любого будильника, и настоящее пробуждение могло бы наступить на улице или в травматологии.
И вдруг влетевший в комнату футбольный мяч разбил не только стекло в окне, но и едва наметившееся равновесие. Анюта, прижав это инородное тело к своему так, что родные эллипсоиды по упругости и габаритам получили явное преимущество, осатанело вылетела из подъезда. Что это еще за бездонаподвыверт?
Из десятка гасавших до этого момента огольцов посреди двора остался один.
– Это ты?!
– Я. Нечаянно.
– Ну! Что делать будем? К родителям пошли или в милицию?
– Пойдемте к вам.
– Зачем? – оторопела Нездадуева.
– Снимем с окна мерку, батя вырежет стекло – он у меня стекольщик – придет и вставит.
Гм, разумно. Так и сделали…
Анюта, стоя на стуле, протирала корешки книг, когда раздался звонок в дверь.
– Да, входите!!
– Здравствуйте. Я пришел вставить… – начал, было, чернявый здоровяк с прямоугольником стекла в руках, но…
Стекольшик Дан Семиразов принадлежал к мужчинам, готовым немедленно и куда угодно маршировать, если впереди развивалось знамя в виде женской юбки. Сейчас этот стяг стягивал два безколготно гудящих дирижабля, устремленных в близкую голобковость кучевых облаков. Естественно, вообразимых.
Несмотря на крутой характер и комплекцию, не в характере Анюты было комплексовать. Поэтому она спокойно сошла со стула и указала на окно.
Семиразов очумело принялся за работу. И, оглядываясь, все дальше вязнул мыслями в белых облаках вокруг темной путаницы, скрытой знаменем хозяйки.
Приглядывалась и Анюта. Хотя давно составила мнение о мужчинах – мол, был бы чуточку покрасивей противогаза. Фу, не нос, а ручка от сумасшедшего дома!
– Рюмочку выпьете? – неожиданно, взбледнув, спросила Нездадуева.
– Спасибо, нет, – еще неожиданнее ответил Семиразов.
– Не пьете до работы?
– Пью и до, и после, и во время…
– Так в чем дело?
– Не пью вместо нее!
Между тем, время шло. И вырезанное точно по размерам стекло точно же и встало на место. Семиразов, укрепив его, обратился к хозяйке:
– Порядок. Чем будем платить: деревянными или жидкой вольютой?
– Платить? Я? Одинокая женщина за вашего сына-оболтуса?
– Какого сына? Я вообще холостяк! Это же вы своего сына ко мне с размерами прислали!
– Здра-асьте! В первый раз увидела, когда стекло у меня рассадил. "Батя вырежет – он у меня стекольщик – придет и вставит"!
– Ах-ха-ха-ха, – рассмеялся Дан, – обвел шкет вокруг стекла по всем меркам!.. Нну, японский бог! Ну… молодца! Если б не он, я никогда вас ведь не увидел бы!
– Вот-вот. Увидел – и до свидания!
– А рюмочку вы предлагали. С вами, сейчас – с удовольствием!
За столом да за рюмочкой все и связалось. Случайно и божественно. Потому что случай – ни что иное как псевдоним Бога, когда Тот не хочет подписываться.
Дан ей:
– Я вааще к женщинам увважусь с большим отношением…
Анюта ему:
– Вы говорите – японский бог. А по-моему, он больше греческий. Там его Эротом звали, в Древнем Риме – Амуром, Купидоном…
Семиразов подумал-подумал. "А, пока я семь раз отмеряю, другой бы уже отрезал!"
И резанул. Настоящий мужчина всегда добьется того, чего хочет женщина. Такая история.
